Аркадий Тигай: "За всю тысячелетнюю историю России это первая война, в которой у нас нет союзников"
20.03.2015
Размер текста: Абв Абв Абв
После поездки в Украину известный российский кинорежиссер на своей странице в соцсети поделился с соотечественниками размышлениями о том, что происходит у нас и у них
«Мы оттяпали Крым и вторглись в Донбасс… И сделали еще много других подлостей»
«В качестве основного условия для завершения „украинского кризиса“ Россия предложила Киеву подписать обязательство не вступать в НАТО. Украина согласилась при условии, что документ этот будет напечатан на обратной стороне Будапештских соглашений, в которых, как мы помним, Россия гарантировала неприкосновенность украинских границ.
Этим анекдотом меня развлекли украинские друзья в первые часы моего пребывания в Киеве. Они еще и шутят. От себя добавлю: шутят много и горько.
Спрашивали: зачем я, не журналист и не репортер, поперся в воюющую Украину? Отвечаю: после моей заметки „ИНШИ“, которая уже пару месяцев гуляет по соцсетям, слышу упреки: „Откуда знаешь, что на самом деле происходит в Украине? Ты там был? Сам лично видел? Слышал?“
Теперь вопрос снят: был, лично видел, слышал, наблюдал и ничего, что противоречило бы моим представлениям об этой войне как о нашем коллективном, общенациональном преступлении против народов Украины, не обнаружил. Подлость и насилие, с которыми мы вторглись в братскую страну, оказались именно подлостью и насилием, и ничем другим. И уж никак не заботой об угнетенном „русском мире“.
И вот теперь, вернувшись, спешу, спешу порадовать наш добрейший, духовнейший и справедливейший из народов: Украина действительно находится в тяжелом положении. У нас получилось! Мы хотели разорить и обескровить Украину. Растили и лелеяли для этого святого дела своего ручного президента Януковича. Купили и завербовали практически всю армейскую верхушку, наводнили ФСБэшной и ГРУшной агентурой аппарат высшего чиновничества, развернули невиданную по бесстыдству и масштабам пропагандистскую кампанию по очернению братского народа. Оттяпали Крым и вторглись в Донбасс… И сделали еще много других подлостей и преступлений, чтобы погрузить Украину в хаос политического и экономического коллапса, весьма преуспев в этом, так что теперь Украина действительно близка к экономическому кризису.
Мы можем радоваться и ханжески сетовать на неготовность украинцев к собственной государственности: „Мы же предупреждали!.. А теперь в гражданской войне гибнут люди…“
После подобных заявлений наши политики обычно проливают крокодилову слезу сострадания, но никто нам не верит, отказываясь признать войну „гражданской“. И только граждане России понятия не имеют, что их страна ведет в Украине захватническую, империалистическую бойню. Остальные 97 процентов населения земли в этом не сомневаются. Что, впрочем, не омрачает нашего счастья: Крым-то наш!
Однако есть и огорчения. Свидетельствую как очевидец: шансов на то, что умирающая Украина приползет к нашим газовым терминалам, к нашим генералам и олигархам, лично к Путину, моля о пощаде и снисхождении, — таких шансов нет. И не предвидится!
Сам удивлялся, разъезжая по стране: уже и территорию потеряла, и тысячи погибших, и гривня падает… но не поступилась Украина ни одной частью своей свободы и достоинства. Без исламистского фанатизма, она просто, буднично, без пафоса и патриотических истерик дает понять нам — сильным и подлым, что за свободу готова умирать. Как Небесная сотня, как Надежда Савченко, которую с иезуитским, садистским придыханием казнят в наших застенках опытные палачи…
Какая же это беспросветная тупость — в двадцать первом веке пытаться завоевать страну с сорокамиллионным народом! Что за отчеты строчат нашим дремучим политикам их аналитики и консультанты? Какие планы роятся в больных головах наших бравых генералов? Ребенку ясно, что мы ковровыми бомбежками хоть всю Украину превратим в Дебальцево, — не вернется она под крыло империи. А о пророссийском президенте в Киеве мы теперь можем навсегда забыть и успокоиться.
Нет, нет, не суждено сбыться нашей вековой холопской мечте, не царствовать нам белыми господами над заносчивыми „укропами“! Не бывать этому, судя по тому, с какими энергией, энтузиазмом и даже страстью страна готовится к будущей „большой“ войне.
Они, украинцы, ведь и в составе советской империи пружинили хвост дольше всех — пока раскулачиванием, голодомором и войной с „лесными братьями“ не была уничтожена практически четверть населения республики. А что теперь?
„В Украине наши воинские части, срочно переведенные на контракт… косят под орды отпускников“
Первое, что бросается в глаза, — это четкая граница между народом и властью. Между ними как бы заключен договор о ненападении. Гражданское общество, которое в Украине необычайно сильно, устраивает нынешняя власть тем, что не мешает обществу заниматься своими важными делами, а именно: обороной, строительством армии, снабжением фронта и пр. В адрес Порошенко я многократно слышал: „Будет мешать — снимем и поставим другого! Никаких проблем“.
Для русского уха, отстроенного ловить „дыхание Кремля“, подобные тексты звучат дикой крамолой. Между тем никакой анархии в стране не наблюдается. Наоборот: за те несколько лет, что я не был в Украине, население страны как будто резко поумнело, сосредоточилось, собралось. Порядка прибавилось. Из ниоткуда выскочили и пышным цветом расцвели тысячи общественных организаций, обществ, волонтерских объединений. Школьники плетут маскировочные сети, их родители после работы бегут на курсы по военной подготовке к партизанской войне. Родители родителей собирают теплые вещи для солдат. И так живет практически вся страна — видел, знаю. Параллельно государственному „Военпрому“ на нужды фронта в три смены пашет огромное количество частных фирм, нередко себе в ущерб.
Поразительно то, что это сплочение, это единение национального духа произошло в народе, который всегда отличался мощным, в хорошем смысле слова, кулацким индивидуализмом. Ведь „Моя хата с краю…“ — украинская поговорка. Сейчас же в городах развернуты пункты по сбору средств для армии. Несут деньги, консервы, предметы гигиены, лекарства, белье для солдат… В супермаркетах стоят ящики-копилки, на улицах автомобили с надписью „Сбор гуманитарной помощи…“ — и название воинского подразделения. Дежурят возле таких „копилок“ раненые солдаты, находящиеся на долечивании. При мне две школьницы принесли несколько банок консервов, пенсионер опустил деньги. Спросили, „как там?“. Солдат с костылем ответил, что хреново, но „трымаемся“ (держимся). Завязался разговор. Конечно, о войне…
По себе заметил: чем больше вникаешь в украинские реалии, тем чаще и явственнее из хаоса войны на первый план выступают совсем не украинские, а наши российские беды — застой, насилие, беззаконие и вранье, вранье, вранье без конца и края. Картина знакомая по той, прошлой жизни в Советской империи, в которой от нас скрывали даже историю страны, чьими гражданами мы являлись. Как же ненавидел я Советскую власть за это постоянное вранье и лицемерие, уже и не помышляя о том, что когда-нибудь что-то изменится. И вдруг — о чудо: из советского хаоса явилась страна Россия!
Не знаю, кто как, а лично я обрел Родину, которую полюбил. Полюбил не обещанный профессиональными врунами коммунистический Рай на земле, а реальную Родину — со всеми ее нелепостями, глупостями, трудностями роста, неудачами, которые я готов был делить. И Родина полюбила меня — перестала мне врать. Перестала лицемерить, перестала держать меня за идиота, которому можно вешать на уши идеологическую лапшу.
Да, рухнуло кино, и в девяностые я написал всего пару-тройку картин и пару сериалов, перебиваясь случайными заработками. Но вот правда — я обрел гражданское достоинство именно в то самое десятилетие, которое сегодня называют не иначе как лихими девяностыми. И в которое, как мне сегодня объясняют, я был унижен и стоял на коленях. Теперь же меня якобы с колен поднимают при помощи новой подлости, нового рабства и нового тотального вранья.
„Тысяча развратных канареек лучше одного благочестивого волка“, — написал Чехов. Помните „развратных канареек девяностых“ с их малиновыми пиджаками поверх „Адидаса“? Пошлость, конечно, беспредельная, но все познается в сравнении. А теперь всмотритесь внимательно в постные рожи сегодняшних „благочестивых волков“. Послушайте, как вдохновенно врут они о гражданской войне в Украине! Ведь все вранье — от первого до последнего слова. Нет никакой гражданской войны, а пара тысяч донецких уголовников, которых согнали в шайку московские политтехнологи, и которые выдавали себя за армию „Новороссии“, спасающую „Русский мир“, давно разбежались.
Так что теперь украинская „гражданская“ война продолжается по знакомому советскому сценарию, в котором наша регулярная армия тайно исполняла свой вечный „интернациональный долг“ — то под видом корейских летчиков, то в роли липовых миротворцев, то под видом военных советников… В Украине наши воинские части, срочно переведенные на контракт, в полном составе со споротыми шевронами, с техникой, боезапасом и снабжением зашедшие на территорию суверенной страны, косят под орды отпускников. Ценой гибели тысяч солдат обеспечивая тщеславным политиканам возможность надувать щеки.
Затея подлая и в своем роде уникальная тем, что за всю тысячелетнюю историю России это первая война, в которой у нас нет союзников. Ни одного. Так что не можем мы рассчитывать ни на второй фронт, ни на военную или финансовую помощь, ни даже на сочувствие. Вокруг лишь брезгливое презрение к нам, обезумевшим от вкуса крови украинских братьев.
Россия, конечно, не погибнет и в этой грязной войне, независимо от ее результата. Никуда она не исчезнет, наша Родина, хотя бы уже потому, что никому мы не нужны. Не нужны со всеми своими нефтяными полями, несметными природными богатствами и ресурсами, которые давно уже из „ресурсов“ превратились в „кандалы“, сковывающие нашу больную экономику. Нет в мире охотников на наш протухший товар. Не нужны никому 140 миллионов неадекватных граждан, готовых не задумываясь, по первому щелчку „национального лидера“ на любое преступление.
И еще я думаю, что все мы оказались участниками уникального исторического эксперимента, демонстрирующего всему миру, как тонка цивилизационная пленка, покрывающая нас — граждан России. Как легко она слетает, и как быстро и с каким восторгом мы из людей превращаемся в кровожадных нелюдей, лишь только раздается разбойный свист и крик „Бей!“. Кого бить, нам, в зависимости от конъюнктуры, вовремя подсказывают кремлевские хозяева. Оказалось, что проверенное временем „Бей жидов, спасай Россию!“ легко трансформировать в „Бей укропов, спасай русский мир!“. Или „Бей пиндосов“… или „Бей пятую колонну… бей чурок… геев… черных… бей, бей, бей!“.
Кого спасаем — уже забыли. Напоминаю: спасаем Путина во власти! Его и только его спасают тысячи русских мальчиков, погибающих на украинских полях сражений. Погибают за то, чтобы обеспечить счастливую старость дорвавшимся до власти гэбэшным упырям. Ах, какие дивные мемуары напишут эти стареющие клопы про свои сложные, полные опасностей и политических интриг, жизни под обоями власти! Все эти депутаты, министры и прочая шушера, толпящаяся у трона.
„Во имя липовой стабильности нас унижают телевизионным враньем“
Украинские друзья недоумевают: „Такая богатая страна, что вам надо в Украине? Зачем губите своих ребят? Неужели не жалко?“ Читайте классиков, дорогие друзья, там про нас все написано: и то нам надо, и зачем…
„Чтобы заставить себя заметить, нам пришлось растянуться от Берингова пролива до Одера…“ — писал Чаадаев. Слышите, братья украинцы: от Берингова пролива до Одера, и никак не меньше. „До Одера“, а не „до Волги“ или „до Днепра“, иначе „не заметят“. Поймите, что мы „великие“, но сегодня никаких признаков величия, кроме размера территории предъявить не можем, потому в рамках законных границ нам оставаться западло. Такая, видите ли, у нас особенность, ментальность по-научному. Злобные русофобы утверждают, что это болезнь. Называют и диагноз — мегаломания. Для непосвященных сообщаю симптоматику, взятую из учебника психиатрии: „…Болезнь выражается в предельной степени переоценки собственной важности, известности, популярности, богатства, власти, гениальности, политического влияния. Возможно даже „осознание“ своего всемогущества…
В психиатрии мегаломания рассматривается и в качестве составной части паранойи — мании преследования… может возникать и в виде мании реформаторства (читай: „думское законотворчество“), сутяжничества, религиозных переживаний… Больной считает, что все окружающие негативно к нему относятся…“
По-моему, „в яблочко“ — все симптомы совпадают. Но вот вопрос — как поступает опытный психиатр, когда больной настаивает на том, что он Наполеон? Правильно, он соглашается. „Да, ваше высочество, — мягко уговаривает врач. — Вы Наполеон…“. И больной успокаивается, умиротворяется, позволяет сделать успокаивающий укол, надеть смирительную рубашку. Казалось бы, чего проще?
И что бы западным СМИ не прогнуться? Небось, язык не отвалился бы — при упоминании о России промурлыкать эдакие мантры типа „Величайшая из стран, населенная добрейшим и духовнейшим народом, который несет миру высочайшие образцы справедливости и добра. Верующий в истинного Бога…“ А если нам еще отвалить поклон в пояс и всем мировым сообществом хором запеть „Боже, храни Путина!“, то мы можем впасть в такое миролюбие, что сами зарыдаем от любви и умиления. Ведь, по большому счету, мы дети. Стоит такой театр недорого, а скольких смертей на поле боя можно было бы избежать?
Только не надо опять про то, что мы „Своих не сдаем!“. Во-первых, сдаем как миленькие. Кто знает, куда девались 250 тысяч русских в Чечне? А больше полумиллиона в Узбекистане? А куда испарились 350 тысяч русскоязычных граждан Таджикистана? Неизвестно? А ведь это тот самый Русский мир, который мы, не теряя прославленной соборности, сдали с потрохами. Зато в Крыму отыгрались „по полной“. Ведь это уму непостижимо, до какой низости дошли проклятые укрофашисты, открыв в исконно нашем Крыму аж шесть (6) процентов украинских школ! При том что этнических украинцев в Крыму проживает всего-то двадцать пять (25) процентов. Кровь стынет в жилах от такой вопиющей дискриминации русского языка!
Наслышавшись о подобных притеснениях, я упрашивал друзей познакомить меня с настоящим „фашистом“ из „Правого сектора“. Готовясь к встрече, даже почитал программные документы Яроша, очень похожие на программу нашей ЛДПР. Да и сам Ярош весьма напоминает смягченный вариант Жирика, только не такой крикливый. То есть до таких патриотических высот, как мытье русских сапог в Индийском океане, Ярош, ясный перец, не дотягивает. Вспоминается, что в свое время с этой духоподъемной программой ЛДПР отхватила аж 25 процентов нашего самого читающего в мире электората. Куда тут Ярошу с его несчастными долями процента?
А пока что я приготовил несколько „неудобных“ вопросов и пошел на встречу. На выставке украинского „Военпрома“ подвели к группе немолодых, одетых в гражданское. Сказали: „Знакомься“.
— „Правый сектор“?
— Он самый, — подтвердили друзья.
Я сразу прихватил парня, который помоложе. Разговорились… Украинский фашист оказался азербайджанцем. Долго выясняли, как он дошел до жизни такой. Бежал в свое время из Карабаха. Жил в Одессе, учился, работал… Теперь на передовой. Очень торопился, потому что машина в Дебальцево уходила через час и он боялся опоздать в батальон.
— …а как же Украина для украинцев? — спрашиваю.
— А я кто, по-вашему?
— Вы только что сказали, что азербайджанец.
— Я гражданин Украины… могу паспорт показать.
И протягивает паспорт, в котором вообще нет графы „национальность“. Я начинаю объяснять разницу между гражданством и национальностью. Несмышленый фашист задумывается.
— У меня и дети украинцы, — неуверенно говорит он.
— Какие же они украинцы, если вы азербайджанец? — раздражаюсь я. — Странный вы человек, честное слово: воевать добровольцем пошли, жизнью рискуете каждый день и даже не понимаете, во имя чего!
На этих словах фашист снова оживился и отчеканил, как отличник отвечает хорошо выученный урок:
— Я Родину защищаю!..
И дальше все в таком же роде, сказка про белого бычка. Сошлись на том, что он украинец азербайджанского происхождения. С тем не облагороженный расовой теорией укрофашист и уехал в свое Дебальцево защищать Родину. Им бы нашего Дугина прикомандировать, чтобы прочистил мозги.
Зато теперь-то я понимаю, почему главные борцы с „фашизмом“ — донецкие предводители Захарченко и Плотницкий — упрекают украинцев в том, что те „отдались под управление жалким евреям“. Как очевидец свидетельствую: в добровольческих украинских батальонах такой разгул махрового фашизма, что в составе этих „националистических банд“ воюют уже не только евреи, но, как выяснилось, и азербайджанцы, и русские, и армяне, чеченцы, грузины и прочие. Как это принято у свирепых нациков.
Слава Богу, что бешеному разгулу „звериного украинского фашизма“ успешно противостоит наш фирменный русский „имперский интернационализм“, который мы десятилетиями оттачивали в многочисленных войнах — в Корее, Венгрии, Чехословакии, Афганистане… совсем недавно в Грузии: „Но пасаран!“, „Фашизм не пройдет!“, „Крым — наш!“…
Отзвучали разрешенные лозунги, победные реляции, и отечество наше вновь накрывает тухлая, кладбищенская тишина, которую мы называем „стабильностью“, назначив эту химеру на роль национальной идеи. Стабильность во что бы то ни стало, через войну, смерть, кровь — любой ценой. Во имя липовой стабильности нас унижают телевизионным враньем, „винтят“ ОМОНом, судят неправедными судами, сажают за песню, за книгу, за брошенный в полицейского лимон — молчим.
Это именно нас, все 140 миллионов русского народа, как гоголевского поручика Пирогова, власть хлещет по щекам ефрейторским окриком „Молчать, смерды!“. Молчим… Внутри, естественно, бушуем как вулканы, готовы буквально рвать и метать, но молча, чтобы, не дай Бог, не нарушить „стабильность“. А вечером, по рекомендации того же Гоголя, в своих клубах, дискотеках и филармониях мы „…так отличаемся в мазурках, что приводим в восторг не только дам, но даже и кавалеров“. После чего, смахнув с лица „божью росу“, продолжаем бубнить о духовности и внутренней свободе, потому, видимо, что мы мудрые и знаем цену истинной свободы и демократии. А „хохлы“, упертые и темные, стабильность не ценят и потому не желают молчать и терпеть. Им, видите ли, свободные СМИ подавай, сменяемость власти и независимый суд! Коррупция их, видите ли, не устраивает! А про внутреннюю свободу они понятия не имеют и потому не видать им нашей благодати.
И то правда, „для праздника толпе совсем не обязательна свобода“, — заметил Бродский. Подтверждаю это как рядовой член толпы. Как человек, смиренно и безропотно полвека проживший в советском рабстве. Не севший за свои убеждения в тюрьму, не принесший в жертву карьеру, благополучие, саму жизнь — как Марченко, Сахаров и многие другие апостолы свободы. Они погибли, а я перетерпел, сдерживая рвоту от отвращения к власти, и дожил до старости потому, что не боец и не борец, а слабый обыватель, боящийся боли, волнующийся за семью, родителей, детей. И сейчас негодую на нынешний режим за то, что он своей подлостью снова, как в советские времена, загоняет меня в угол, где совесть кричит: „Не молчи!“, а робкое сердце шепчет: „Не выступай…“. Только осознание трагедии развала, перед которой оказалась Россия, принуждает меня „выступать“, чтобы озвучить видимую мной реальность. Вот она: Россия стоит на краю пропасти.
Что будет? Какая беда ждет нас? — Бог знает.
Мудрец Губерман в эссе о Сократе с тревогой предупреждает: „Самое жестокое похмелье — от опьянения коллективным единодушием“. Господи, дай нам разум услышать эту простую истину! Не дай окончательно сойти с ума, за компанию с безумцами во власти!
Она, Украина, родила нас, русских. Выкормила, выпестовала и вывела в люди целый народ. Дала нам письменность и веру. Потому она и „ненька“, а Киев — „мать городов русских“. Рожденные в днепровской купели, мы выросли, разбрелись по свету, разбогатели, заматерели… И теперь, навалившись на Украину всей своей огромной сыновей тушей, мы реально насилуем собственную мать. Причем делаем это с восторгом и удальским гиканьем…
Эй вы, русские мужики, вас еще не тошнит от этой мерзости?»